Российский ТЭК и финансы
Опубликовано: 15 августа 2012, 17:22 | Служба новостей ТюменьPRO
О проблемах российской нефтянки и перспективах ее развития рассказывает председатель Совета Союза нефтегазопромышленников России Юрий Шафраник.
— Какова, по вашему мнению, роль нефтегазового комплекса в обеспечении устойчивого экономического развития России?
— На фоне все возрастающего количества заявлений о неизбежности новой волны кризиса, в первую очередь в Западной Европе и США, задача «обеспечения устойчивого экономического развития России» становится, на мой взгляд, наиболее важной. По-моему, также очевидно и то, что устойчивое экономическое развитие нашей страны не может быть обеспечено без устойчивого развития нашего топливно-энергетического комплекса и в целом нефтегазового комплекса (НГК), в особенности.
Не должно быть никаких сомнений в том, что природные богатства надо извлекать и использовать. Вопрос не в том, надо или не надо добывать и экспортировать нефть, газ и уголь, а в том, как правильно использовать полученные от этого доходы.
Могут сказать, что наш НГК в значительной степени зависит от внешнего спроса, экспорта, и с учетом перспектив сокращения спроса в США и ЕС задача сохранения роста НГК не столь актуальна. Это неверно. Во-первых, на Востоке, в Азии, спрос на энергоресурсы продолжает расти, поэтому сохраняется возможность переориентации нашего экспорта в этом направлении. Во-вторых, и это, на мой взгляд, более важная задача, ‒ у нас огромный потенциал роста внутреннего спроса, без развития которого не может быть устойчивого развития отечественной экономики.
В этой связи крайне показательна антикризисная программа, принятая в 2008 г. руководством КНР. Значительные ассигнования в развитие инфраструктуры, создание дополнительных рабочих мест явились главной причиной того, что Китай и другие «азиатские тигры» сохранили рост экономики. Их примеру последовали и США, о чем свидетельствует предложенный в сентябре 2011 г. президентом Обамой «Законопроект о рабочих местах в Америке» ‒ план налоговых льгот и прямого финансирования модернизации инфраструктуры страны для увеличения рабочих мест внутри США, стимулирования создания малых и средних предприятий. В конечном итоге ‒ для расширения внутреннего спроса.
В этом смысле стимулирование роста НГК является одним из наиболее эффективных путей увеличения занятости в российской экономике. А здесь крайне важным представляется, например, развитие нефтегазового сервиса. Оно не только обеспечит необходимый уровень добычи, но и позволит загрузить работой машиностроителей, металлургов, ученых на многие годы вперед. Естественно, что отсюда сразу же возникает вопрос о финансовых ресурсах, возможностях привлечения капиталовложений на российском и международных финансовых рынках.
— Имеется ли потребность НГК во внешнем финансировании?
— Сейчас Россия занимает первое место в мире по добыче и экспорту нефти и экспорту газа и второе место по добыче природного газа. При этом основная добыча нефти и газа сосредоточена в старых, ранее введенных в разработку районах ‒ это, прежде всего, ХМАО и Татарстан. В то же время вновь открываемые месторождения в старых районах отличаются чрезвычайно «тяжелой» экономикой и условиями ввода их в разработку. Несмотря на относительно высокую обеспеченность российских компаний запасами в недрах, они характеризуются очень неблагоприятными экономическими показателями. Чтобы нивелировать ухудшение качества сырьевой базы в старых районах, российским компаниям остро необходимо выходить в новые районы добычи с крупными месторождениями. Для освоения месторождений в новых, отдаленных районах необходимы весьма значительные финансовые ресурсы. Такие, какими не располагают даже самые крупные российские компании. Кроме того, нужны значительные средства для развития инфраструктуры, которое просто невозможно без участия государства, то есть прямого финансирования из федерального бюджета.
— Почему отрасль не может обойтись собственными ресурсами?
— Не могу не напомнить, что мы до сих пор не вернулись даже на некогда достигнутый уровень капиталовложений в развитие добычи, ‒ к тем показателям советских лет, когда в одно производственное объединение «Лангепаснефтегаз», которым я руководил, в год вкладывали больше миллиарда рублей. Это были серьезные суммы, прямые инвестиции или, как тогда называли, капвложения. Появлялись трубы, установки, дороги, скважины ‒ словом, материальные активы. И такой актив может быть объектом любых операций, в том числе и торговых, но при этом служить повышению благосостояния не только отдельных людей, владеющих им в данный момент времени, но и удовлетворению потребностей населения региона, страны в целом. Вот тогда это настоящий инвестиционный процесс.
Сегодня ситуация иная во многих отношениях. Чтобы компенсировать ухудшение качества сырьевой базы в старых районах, российским компаниям остро необходимо выходить в новые районы добычи с крупными месторождениями. К числу районов с такими запасами в России относятся: север Красноярского края и Эвенкия, Ненецкий АО, шельфы Каспийского, Охотского и Баренцева морей. Правда, нельзя не сказать, что отечественный бизнес не имеет опыта реализации новых проектов в неосвоенных районах.
Главная проблема освоения северных и новых территорий — значительная удаленность от рынков сбыта и плохо развитая инфраструктура. Из-за этого практически все крупные инвестиционные проекты в данных регионах находятся на пределе рентабельности.
— Какова должна быть роль государства в развитии нефтегазовой отрасли?
— Не менее препятствует работе нефтегазовиков в новых районах невозможность осуществления замыслов только в рамках «чистого бизнес-подхода», ориентированного лишь на коммерческую эффективность. Новые проекты в неосвоенных районах могут быть успешными только при комплексном подходе планировщиков и самом активном участии государства в лице местной и федеральной власти.
Один из вариантов решения данной проблемы ‒ реализация подобных проектов в форме государственно-частного партнерства. При этом единой модели не существует. В некоторых странах упор делается на создание новых объектов инфраструктуры, в других ‒ на повышение эффективности работы уже существующих. В одних странах от бизнеса требуются крупные капиталовложения, а в других его роль ограничена эксплуатацией или управлением объектами инфраструктуры.
Для привлечения частных, в том числе иностранных инвестиций в инфраструктурные проекты с длительными сроками окупаемости государству необходимо обеспечить для НГК более детальную нормативно-правовую базу, чем для большинства других секторов экономики. Предложений по совершенствованию этой базы в последние годы было высказано немало ‒ как со стороны отечественных специалистов, так и западных партнеров. Однако крупных проектов для такой страны, как Россия, появилось не много.
Вторая по порядку, но не по важности проблема, решение которой зависит от государства, ‒ мобилизация внутренних и иностранных инвестиций непосредственно в разведку и освоение новых месторождений. Что касается инвестиционного климата в горной отрасли, то тут от государства требуются не столько финансовые ресурсы, сколько организационные меры ‒ в самом широком смысле слова. И в первую очередь соответствующее законодательство. Многие годы уже предлагается несколько вариантов Горного кодекса ‒ комплексного законодательного акта, охватывающего все особенности работы горняков от разведки до эксплуатации месторождений. Такой акт действовал в России до 1917 года, аналогичные законы действуют в ФРГ и других развитых странах. Однако у нас прогресса на этом пути пока нет.
Более узкий, но, пожалуй, наиболее наболевший вопрос – это система налогообложения. Как показывает опыт, нынешняя система, главными опорами которой являются НДПИ, стартовые платежи и экспортные пошлины, фактически препятствует геологоразведке и развитию малого и среднего бизнеса в отрасли. Результат налицо ‒ разведанные запасы не покрывают добычи, низкий коэффициент нефтеотдачи, малые месторождения не разрабатываются.
— Улучшился ли за последние годы инвестиционный климат в России?
— Судя по официальным данным об утечке капитала и участии иностранных компаний в разработке крупных месторождений ‒ нет. Большая часть нынешних инвестиций ‒ так называемые портфельные. Да, они тоже несколько оживляют экономику, но это не целевые деньги, а значит, не конкретные рабочие места, не прямые проекты. Не пошли в Россию пока и так называемые длинные деньги. По имеющимся оценкам, основную массу по-прежнему составляют краткосрочные заимствования. Правда, раньше большая часть финансирования давалась на срок до 1,5 года, а теперь до 3-х лет. Но для основательного проекта такие деньги ‒ не подспорье. Средний проект в ТЭК требует финансирования на срок 7‒10 лет; проекты, связанные с самолетостроением, возведением аэропортов ‒ 10‒20 лет, а электроэнергетика и подавно четверти века.
Весь мой опыт говорит о том, что финансовые ресурсы ‒ далеко не главное дело. Во главу угла надо ставить проект, затем ‒ наличие тех или иных условий для его реализации. И только следующие на очереди ‒ финансы.
В инвестиционном процессе всегда надо исходить из проекта. Для этого нужны люди, способные, во-первых, задумать и обосновать проект концептуально, затем организационно, структурно и финансово его подготовить и, наконец, запустить в работу. Если две первые составляющие есть, а также есть политическая и экономическая стабильность, найти деньги под проект не составляет больших проблем. Я начал бизнес с нуля, взяв 10 млн рублей под свое имя. Но на первом месте при создании бизнеса для меня стоял именно проект. Есть хороший проект, есть имя, и если на мне ранее зарабатывали акционеры, нет проблем с деньгами. И в мире, и в России денег много. Особенно сейчас, когда все бегут в кэш, в доллар и американские гособлигации с доходностью 2% (фактически отрицательной). Кому, как не финансистам, знать об этом.
/rating_on.png)
/rating_off.png)
Загрузка ...
Уважаемые читатели! Комментарии, не соответствующие теме материала, содержащие неподтвержденные сведения, порочащие честь и достоинство, деловую репутацию, имеющие заведомо клеветнический характер в адрес объектов и субъектов публикаций, а также противоречащие нормам Закона о СМИ РФ, могут быть удалены.