«Условия ухудшились». Настоящее, прошлое и будущее Тюменской области в оценке Льва Березина
Опубликовано: 26 января 2017, 9:15 | Служба новостей ТюменьPRO
Политолога Льва Березина коллеги называют лучшим, даже не пытаясь с ним соперничать, оставляя последнее слово за ветераном региональной политики. За последние 30 лет Березин успел поработать практически со всеми губернаторами большой Тюменской области. К его мнению прислушиваются самые высокопоставленные чиновники, он всегда в курсе событий страны и региона, всегда имеет свое собственное мнение и не стесняется его высказывать и отстаивать.
— «Серый кардинал» — так Вас именуют в кулуарах. Как считаете, справедливо?
-Нет, конечно. Никогда им не был, более того, ни разу не видел ни одного «серого кардинала». Я работаю в политике почти 30 лет, начиная с должности советника Ю.Шафраника, когда тот был председателем областного совета. Прошел хантовскую, ямальскую и тюменские администрации при разных губернаторах. И не видел ни одного серого кардинала. Не знаю, что это за «зверь» такой. Есть уполномоченные и достаточно влиятельные помощники первых лиц, но не знаю ни одного, кто бы управлял главой региона. Приближенные губернатора или, как сейчас принято говорить, члены его команды — это не друзья-товарищи, это его помощники, работающие свою работу. Губернатор надеется на них в большей или меньшей степени, делегирует им больше или меньше полномочий. Но это помощники, ни о каких серых иерархиях здесь речи не идет. Считаю, что это в принципе невозможно. Откуда появился термин «серый кардинал»? Из средневековой католической Франции с ее незатухающим спором о главенстве двух ветвей власти — духовной и светской. Они считались равноправными: обе от Бога — каждый человек душой принадлежал церкви, а телом — королю. Хотя попытки нарушить этот паритет случались регулярно, и «серыми кардиналами», которых молва иногда ставила выше короля в иерархии власти, всегда были людьми из духовного сословия. Сейчас все фигуранты власти вплетены в одну и ту же иерархию. Если в ней появляется более авторитетный и влиятельный человек, чем губернатор, то они, чаще всего, просто меняются местами. Ведь это люди, взбирающиеся по одной административной лестнице. Если же вернуться к моей политической роли, то я даю советы. Очень бываю рад, если мои советы приходятся к месту, более того, если они в той или иной степени реализуются. Но никогда на этом не настаиваю: право принимать решения принадлежит только администратору, ведь и ответственность целиком лежит на его плечах. Иногда встречаюсь с губернатором, с вице-губернатором, другими чиновниками, депутатами. Например, сейчас я со встречи с вице-губернатором.
— О чем была речь?
— Я не уполномочен рассказывать, о чем мы говорили. Если в общих чертах, речь шла о текущей политической повестке, о тех новых вводных, которые возникли за последние 3 недели, что мы не встречались. За это время действительно появились разного рода сигналы и бумаги, выступления, которые тоже играют роль сигналов, ориентирующих региональные власти. Появились новые политические обстоятельства, которые нужно проанализировать. Более того, мы договорились, что соберемся узким кругом, коллективно все обсудим, потому что 2 головы хорошо, а 5 лучше.
— Если у губернатора есть главы департаментов, тогда ваша функция связана с более концептуальными советами, со стратегией?
-Тут сплетено в одно профессиональное и личное. Разработка тактики — это, как правило, командная работа, идущая в недрах правительственных подразделений. Знаю это не понаслышке: я в такой структуре когда-то работал, и мне не понравилось. Второй раз в эту колею я не войду никогда. Данный выбор предусматривает и свои ограничения: на мою долю остается стратегия, материя, заведомо менее востребованная. Зато я человек вольный, работаю на тех и на других, передо мной ставят самые разнообразные задачи. Есть компании, которые нуждаются в аналитических материалах политологического характера. Мне неинтересно встать в чиновничью упряжку и идти в ней в качестве рядового, ординарного сотрудника. Все аналогии, как известно, «страдают», но от одной не удержусь: есть профессора ординарные и профессора полные. Вот я считаю себя «полным» политологом, ординарным быть не хочу.
— Допустима ли критика в адрес губернатор?
-Конечно. Более того, я вообще не стану работать с человеком, который недопускает в свой адрес критики и предложений, которые, как я заранее знаю, могут ему не понравиться. Если же мне вводят априорные ограничения — «да» и «нет» не говорить, «черное» и «белое» не выбирать — я с таким человеком работать не стану. Такой человек, на мой взгляд, глуп, а с глупцами сотрудничать неинтересно и тяжело, да и они сами со мной работать не станут. Критические замечания в адрес, в том числе, и действий губернатора, вполне возможны, хотя, разумеется, не в публичном формате, а исключительно на «политической кухне», то есть в приватном порядке.
— В последнее время возникает ощущение, что в администрации города работают люди не вполне дальновидные и решения, которые они принимают, соответствующие.
-Честно скажу, мне мало известно, что происходит на «кухне» в администрации города. Что касается латентных сообщений, содержащихся в вопросе, то как сторонний наблюдатель я тоже многое не одобряю. Последнее, связанное с ликвидацией транспортных льгот для пенсионеров, на мой взгляд, просто ужасно — и по замыслу, и по исполнению. Это говорит о том, что человек, который инициировал проект, пока не готов работать на этой должности, по моему мнению. Может, эти изменения и нужны, но к подобному решению, болезненному и заведомо конфликтному, надо готовить общественное мнение, выкладывать добросовестные аргументы, не обманывать никого. Предлагающиеся подкладки, объясняющее такое решение, ни в какие ворота! Все решения, связанные с социальной защитой населения, всегда воспринимаются обществом сквозь призму господствующих в обществе представлений о социальной справедливости. Так вот, в предложении транспортного департамента население не увидело и намека на справедливость: если чиновники не умеют правильно администрировать эту льготу, позволяя пользоваться ею тем, кто не имеет на нее права, это не значит, что сама льгота должна быть отменена или как-то ограничена. Тем более, что множество поездок пенсионеры совершают не по своей воле: одни только положенные многим из них бесплатные медикаменты поезди, поищи.
— Что касается Моора и Еремеева, интересен ваш взгляд политолога на сложившуюся ситуацию с двумя главами.
— Начать с того, что сама конструкция разграничения полномочий между главой муниципального образования и главой административной ветви муниципальной власти, содержащаяся в уставе города, на мой взгляд, очень неудачна. Изначально я был и выступал против этого. Ну, в самом деле, глава города, который не имеет права решать 90% вопросов, связанных с жизнью этого города?! Коли финансово-распорядительные полномочия у него отсутствуют, такой человек не может называться главой муниципального образования. Это председатель представительной ветви муниципальной власти. Надо подобрать точное название полномочия ведущих чиновников городского самоуправления, чтобы никого не вводить в заблуждение, в том числе и самих фигурантов, занимающих эти должности. Ведь на должность председателя думы может придти амбициозный человек и начать «качать права». Иначе говоря, сказать сити-менеджеру (мэру) – а иди-ка ко мне на ковер, да встань-ка на колени возле двери и руку мне поцелуй. Я конечно утрирую вплоть до абсолютного гротеска, но в принципе подобную ситуацию исключать нельзя: дураков везде хватает, могут взобраться и на эти уровни власти, а то и повыше. Тут просто надо навести порядок — и в функциях, и в словах, кто за что отвечает, кто какую горсть власти в данном случае имеет. Чтобы каждый житель города мог это понять без необходимости читать политологические комментарии к уставу города. Глава — это главный, в России, с ее историческими традициями единоначалия, все прекрасно и совершенно однозначно понимают, что это значит. Все остальные ухищрения – завитушки, которые всегда вредят делу и всегда затемняют суть политического процесса. Начинать надо с вербального, со словесного порядка. Если словесный смысл темен, то и в реальном политическом процессе ничего светлого нет. Конкретно о А.Мооре и Д.Еремееве – знаю, что это люди со своими амбициями, но достаточно командные, то есть наверняка дорожат своими должностями, но, с другой стороны, не исключают для себя переход на другую работу, мир для них на этом не обрушится.
— Переход на более высокую должность вы имеете в виду?
— Почему все считают, что «голос» может быть только «сверху» (голос свыше)? Почему не «сбоку». Есть же разные направления, не только вверх или вниз, но еще и вправо-влево. Как говорят социологи, мобильность, в том числе и трудовая, может быть не только вертикальной, но и горизонтальной.
— На ваш взгляд, стоит ли ожидать перемен в ближайшем будущем в составе горадминистрации?
— Думаю, что в пределах срока полномочий этой думы, вряд ли что изменится. Не вижу крупных конфликтов во внутренней деятельности думы, которые могли бы сподвигнуть Д.Еремеева искать другое место работы. И тем более нет таких посылов для замены А.Моора на посту сити-менеджера (мэра). Так что проживем четырехлетие с этой командой. Моор, кстати, свободнее в этом смысле. Если уйдет Еремеев, надо проводить выборы, тратиться на организацию, а Моор может покинуть пост в любой момент. Но я не знаю, собирается он уходить или нет. Мое мнение – от года к году Моор работает лучше, что гораздо важнее. Город — это такой конгломерат проблем, справится с которыми очень трудно, и, видимо, со всеми разом – невозможно. Но если есть динамика, то ее можно оценить, она гораздо более важна. Я считаю, что Моор работает лучше, чем в момент прихода на эту должность. Это человек думающий, рациональный и самообучающийся. Кроме того, за последние годы он, на мой взгляд, прибавил в твердости, политической воле и кадровой проницательности.
— С городской властью понятно, перейдем на региональную. В последнее время часто поднимается вопрос о переводе Якушева в Москву. Что думаете по этому поводу?
— Честно сказать, не хочу обсуждать этот вопрос. Переезд крупного регионального чиновника в Москву — это сугубо стихийное происшествие, которое может случиться с каждым и в любой момент, как град, как сильный мороз. Что тут обсуждать? Конечно, таких эффективных политических менеджеров, как Якушев, в Москве остро не хватает. Другой вопрос, что не каждый эффективный региональный политический менеджер может сохранить свою эффективность на федеральном уровне. Там совершенно другие, гораздо менее прозрачные и понятные цели и правила «игры». Нет никаких гарантий, что Якушев будет столь же заметен в Москве. Она ведь может и «сожрать» в один «присест» кого угодно, как это происходит с массой людей, приезжающих туда из провинции искать счастья и чинов. А с другой стороны, Тюменская область, этот островок эффективности в плохо управляемой стране, может и загнуться в отсутствии опытного садовода. Не факт, что придет другой, столь же умелый и одержимый, поэтому здесь мы почти наверняка теряем, а там, в Москве, не факт, что находим. Я знаю, что и сам губернатор в Москву не рвется. В противном случае давным-давно бы был там. В Москве его достаточно высоко оценивают, там его старший друг и учитель Сергей Семенович оказался на нерядовой, прямо скажем, должности, поэтому если бы Якушев хотел, давно был бы в Москве. От себя скажу, с уходом действующего губернатора регион в управленческом смысле сильно обеднеет.
— Относительно объединения матрешки. Возможно ли такое развитие событий в обозримом будущем?
— Это из разряда «может быть, а может быть, и нет», «может, завтра, а может быть, никогда». Мало ли у кого наступит очередной приступ административного восторга. В самом деле, зачем нам какие-то там «матрешки», давайте-ка их ликвидируем и всех причешем «под одну гребенку»! Может такое случиться? Еще как, хоть завтра! Нужно ли это делать? Разумеется, нет и еще раз нет! Нормально работающий регион, сам, без посторонней помощи, в трудных условиях, нашедший свой формат взаимоотношений, не противоречащий федеральному, не всегда умному, законодательству, все сам. В 2004 году три губернатора — С.Собянин, Ю.Неелов и А.Филипенко — ночь напролет вырабатывали условия компромисса. К утру, когда пришли их выспавшиеся подчиненные, и я в том числе, они выдали нам черновик. Несмотря на то, что он был весьма «черновой», там была отработана главная мысль, политический месседж: компромисс — это ситуация, которая никому не нравится, но которая является единственной гарантией от саморазрушения всей системы. Им удалось достичь такого компромисса. С тех пор регион решает свои проблемы, никому и ни на кого не жалуясь, не перекладывая свои политические трудности на чужие плечи. Так зачем вмешиваться в отлаженную, работоспособную систему, подобно «слону в посудной лавке»? Более того, я знаю, что еще у Собянина, человека, который всегда заранее готовился к возможным изменениям и какие-то сценарные расчеты делал, я точно знаю, сценарный расчет, связанный с объединением, тоже был. Он был твердо убежден, что с пресловутым административным «объединением» области в один субъект Федерации ничего, по большому счету, не изменится. «Ну объединим, — говорил он, — у меня головной боли сильно прибавится, а внутри региона ничего не изменится. Я вынужден буду, поменяв названия, оставить администрации Ханты-Мансийского и Ямало-Ненецкого АО, назову иначе только. Управлять из Тюмени территориями округов уже невозможно». «Замкнуть» северные муниципалитеты напрямую на Тюмень нельзя: она не справится с этим. Муниципалитетов сколько? И бюджетные запросы у них какие? Не то, что раньше, когда в Салехарде был один каменный дом — окружком партии, и строгий запрет на строительство других капитальных сооружений. Настоящий город, который «сковырнуть» невозможно, здесь создал уже Ю.Неелов. И это — отдельная «песня».
— А стоило ли?
— Страна огромная, населения мало. Ясно, что равномерного ее заселения не будет никогда, тем более, что две трети страны — с экстремальными климатическими условиями. Как хозяева, еще не въехавшие в дом, но запустившие кошку пометить углы, страна должна разметить территорию, чтобы любому внешнему наблюдателю было понятно: эта территория — российская. В социально-экономической географии это называется опорной системой расселения. Часть обозначенных в ней населенных пунктов, возможно, будет играть абсолютно военно-административную роль, часть – экономическую, какие-то – базово-социальную. Такая система остро требуется Сибири, Дальнему Востоку и европейскому северу страны. Иначе кто-то может подумать, что эта земля ничья. Сегодняшняя ситуация с освоением территории страны не может сохраняться бесконечно долго, надо принимать меры — экономичные, но достаточные. Более того, у страны все ресурсы уходят на охрану границы. Я это называю проклятьем территории: территориальные приобретения были зачастую бездумны и всегда хаотичны. Это, разумеется, не значит, что страна имеет территориальные «излишки», которые нужно куда-то «пристроить». Просто нужна другая философия освоения. Ясно, что дальше бездействовать невозможно, с этим все согласны, но от согласия до практических действий – миллион лет.
— Чего ждать Тюменской области в ближайшие годы?
— В.Якушев говорил в своем последнем послании: прежде всего, надо заботиться о том, чтобы не было скачка вниз. Условия ухудшились: общеэкономические, бюджетные. Первоочередная задача – сохранить то, что есть. Если хочешь не ограничиваться этой задачей, а думать еще о том, чтобы в посильном смысле продвигаться вперед даже в таких трудных условиях, нужно искать ресурсы. Какие можно привлечь ресурсы из тех, которые не были задействованы до сих пор? А дальше чертим таблицу со столбиками «ресурсы»: экономические, социальные, человеческие, ментальные. И смотрим, что еще не добрали. Я считаю, есть еще многое, пока что не вовлеченное в оборот. Прежде всего, речь о гражданском участии. Это абсолютно не задействованный пока ресурс. Я не говорю о тех, по преимуществу квазигражданских, структурах, которые наполняют региональную общественную палату. Это, за редчайшими исключениями, люди, заботящиеся, в первую очередь, о своей карьере, использующие свое гражданское участие как социальный лифт. Настоящие гражданские активисты другие. Вот здесь вопрос, как развивать гражданскую активность, сама по себе она ни откуда не возьмется. А если и появляется, то в самом неприятном, неэффективном, а для меня – даже отталкивающем, виде. Если сегодня правительство кинет клич: нам нужна ваша помощь. Кто придет? Например, у нас плохая экологическая ситуация в стране и регионе, нужны активисты. Придут несколько, выдвинут свои требования: я хочу контролировать природоохранные расходы, землеустроительные планы. А дерево ты посадить не хочешь? Нет, это не мое, я квалифицированный эколог, пусть шантрапа всякая занимается этим. У нас все хотят делить и контролировать, но никто не хочет делать. К сожалению, это самое тяжкое наследие социализма. У нас настолько скомпрометированы все эти общественные нагрузки, что народ устал от них и отмахнулся. Сейчас люди так глубоко ушли в свои дела, что за уши не оттащишь. Никто ничего коллективно делать не хочет. Им, например, говорят: вот ваш двор, соберитесь, решите, как его благоустроить. Если придет чиновник и сделает по-своему, люди скажут: а мы хотели совсем другого. А если объявить общий сбор, придет 2 человека и будут говорить о том, что у них течет крыша. Никто ни в чем не хочет участвовать за пределами своей квартиры.
— Может, дело в том, что власти утратили доверие людей?
— Нет, у меня есть, чем бить этот аргумент. Я, конечно, согласен, что власти у нас в стране столько раз обманывали и лицемерили, что поверить им желающих мало. Ведь смотрите, как избирательно они ищут себе помощников в обществе. Народные дружины – согласны, а общественный совет по контролю за тюрьмами – нет, тут мы сами — чиновники с бывшими силовиками. Но власти же не справляются, пытки в тюрьмах и полиции незаконны, но продолжают существовать. Гражданские активисты предлагают свою помощь, но в этой сфере власти почему-то не готовы делегировать им даже частичку своих полномочий. Те же выборы. Все вслед за законом говорят, что они должны быть честными. На деле это не так, что признают и сами власти. Активисты предлагают: давайте подсобим, раз уж государство не везде и не со всем справляется. Но и здесь чиновники сами. Государство ограничивает гражданское участие там, где сохраняет за собой возможность нарушать установленные им же законы. Поэтому когда на все правозащитные НКО (реальные, а не фейковые) вешают знак иностранных агентов, нужно, чтобы они объединились и сказали всей стране: «Мы рассматриваем этот знак, как самую большую награду за все, что мы делали». Потому что это награда за борьбу с нарушениями установленных законом прав граждан, а главный нарушитель прав человека у нас в России — это государство.
Но дело не только в лицемерии властей. Гражданская активность не должна быть сродни подвигу, это не бросание на амбразуру. Это работа на благо. Люди, ориентированные на такую работу, есть, их надо искать и всячески поддерживать. Причем независимо от того, в какой именно сфере общественной жизни они на это самое благо собираются работать — честность выборов охранять или диких животных, не важно. Людям и то, и другое — на пользу.
Беседовала Юлия Глазова
Рейтинг новости:
/rating_on.png)
/rating_off.png)
Комментарии
Добавить комментарий
Уважаемые читатели! Комментарии, не соответствующие теме материала, содержащие неподтвержденные сведения, порочащие честь и достоинство, деловую репутацию, имеющие заведомо клеветнический характер в адрес объектов и субъектов публикаций, а также противоречащие нормам Закона о СМИ РФ, могут быть удалены.
Загрузка ...
Господи, где ж вы это полическое ископаемое достали? Сарычев вернул его от безысходности, но он в правительстве уже всех одолел. Возраст дает о себе знать.
Березин — это политический аксакал! Его мнение ценно само по себе. Прислушайтесь, постарайтесь среди того, что сказано, уловить, то о чем промолчал — в тюменской области зреют перемены…
Аксакал врет и не краснеет. Врет, прежде всего , о своей близости к Власти. Пассажи о городских чиновниках сродни заказухе. Так и хочется назвать имя заказчика, чьи интонации чувствуются в голосе Великого Политолога)
Березин, по сегоднящним меркам — настоящий либерал! Так или иначе, он знает, что такое реальная политическая конкуренция, которой уже давно нет… Вот и технолог Березин грустит, что остался не удел — нет больше в стране и Тюмени политики — вертикально интегрированное государство!